Рыбацкие приключения в Бангкоке

Вообще-то я направлялся на север Таиланда, где собирался взять в аренду мотоцикл и на нем посетить с целью рыбалки отдаленные и малодоступные туристам водоемы. Но неожиданно в Бангкоке пришла мысль исследовать рыболовные возможности этого города. И вот что получилось…

После пребывания на островах в Андаманском море я приехал поездом в Бангкок, на Южный железнодорожный вокзал, а потом на метро добрался до Северного и там взял билет на скоростной комфортабельный поезд до Чанг Мая. У меня было еще полдня, чтобы походить по городу. Взяв фотоаппарат и пятиметровую телескопическую удочку с короткими коленами (я приобрел ее на рынке в другом городе несколько раньше), сразу отправился на реку Чао Прайя. Она широкая, больше нашей Москвы-реки, с желтой и мутной водой. Старался двигаться вдоль берега, путь часто преграждали промышленные строения, которые я обходил по маленьким улочкам, снова оказываясь у реки. Но мест, где бы кто-нибудь ловил рыбу, найти не мог. Проходя мимо уличных торговцев в районе Китайского квартала, увидел одного дедушку с тонкой длинной бородой, по всей видимости, китайца, который торговал жареными тараканами, большими мухами, покрытыми какой-то глазурью, и другой экзотикой.

Купив у него пару десятков тараканов (из тех, что не успели попасть на сковородку) для приманки, попробовал вначале рыбачить в месте впадения одного клонга в реку. Клонгами тайцы называют многочисленные каналы, расположенные в старой части города. Из-за этого Бангкок чем-то напоминает Венецию.

Течение было довольно быстрое, глубина возле берега не больше метра. Я пускал таракана впроводку вблизи дна, но поплавок, покачиваясь на суводи, продолжал спокойно плыть. Поклевок не было. Изредка проходившие в этом малолюдном месте тайцы удивленно улыбались: нечасто, наверное, видели белого человека, ловящего рыбу в их мутной реке. Потом поплавок качнулся и резко ушел на дно. Я подсек и вынул серебристую рыбешку величиной с ладонь, похожую на нашу густеру, только потолще и покруглее. После фотографирования рыбешка отправилась в родную стихию.

На следующей проводке крючок за что-то зацепился. Я, как назло, взял с собой только одну оснастку на мотовильце. Катушка для удочки и коробочка с запасными снастями осталась в рюкзаке, который я сдал в камеру хранения на вокзале — хотелось идти налегке. Так что ловил удочкой, оборудованной кольцами, как маховой. Пытался отцепить и так и этак, но леска при рывках уже звенела от напряжения, и я боялся ее порвать. Немного поразмышляв, снял джинсы и, спустившись по уступам каменного парапета, аккуратно встал на дно. Какого только мусора там не было! Но мне удалось быстро нащупать замытую илом металлическую сетку и освободить крючок.

Когда я вылез на берег и начал одеваться, ко мне подошел мужчина и с серьезным видом стал что-то говорить по-тайски. Я никак не мог понять, что он хочет. На полицейского мужчина похож не был. Когда он согнутыми пальцами ладоней стал имитировать страшную пасть и сам при этом делал гримасы, я подумал: «Неужели в эту реку переселились каким-то образом пираньи?» В наше время все может быть. Попадаются же у нас в Подмосковье время от времени и телапии, и другие экзотические рыбы. А как они к нам попали? Разве кто знает?

Вскоре мое недоумение помог разрешить подошедший к нам молодой человек, который сносно говорил по-английски. Внимательно выслушав мужчину, парень сказал мне, что в этой реке водятся крокодилы, и по статистике в год от этих кровожадных хищников в Бангкоке погибает до двух десятков человек. Улыбнувшись, молодой человек отметил, что туристов в реке пока ни одного не пропало, потому что никто из них никогда не отваживался здесь купаться. Я принял рассказы тайцев за какое-то недоразумение — откуда в крупном городе крокодилы? Но, уже будучи в Москве, специально залез в интернет и действительно нашел этому подтверждение.

Попрощавшись с сердобольными тайцами, я направился по берегу клонга внутрь города. Вскоре увидел двух рыболовов, но узнав, что они ничего не поймали, задерживаться не стал. Да и участок для ловли здесь был ограничен.

Перейдя по мосту на другую сторону канала, стал двигаться дальше. У меня была карта города, и я отслеживал, где нахожусь. После рыбацкой экскурсии по каналам хотелось еще успеть посетить район пристани возле королевского дворца. Я искал рыболовов, которые могли бы поделиться со мной информацией о рыбе, обитающей в каналах, но никого не увидел. Сориентировавшись по карте и перейдя на набережную другого клонга, вдруг увидел мужчину, стоящего по пояс в воде и вытаскивающего сеть.

Когда таец вылез по каменным ступенькам на берег и стал вынимать запутавшихся в сеть мелких рыбок, я спросил, не боится ли он крокодилов. Мужчина сдержанно улыбнулся и молча продолжил свою работу. Наконец, видя, что я не ухожу, он сумел объяснить мне, что о крокодилах ему думать некогда, и показал на реку: «Там крокодилы!» Увидев скудный результат сетевой ловли, у меня отпала охота ловить на удочку, хотя еще один присоединившийся к нам таец убеждал меня, что в каналах водится рыба и покрупнее, при этом он широко разводил руки.

Я еще посетил пару клонгов, по ним сновали лодки и даже большие катера. На некоторых участках также ловили сетями. В двух местах видел рыболовов-любителей с донными удочками. В садке у одного даже плавал канадский сомик, массой примерно под килограмм. Когда я спросил, на что был пойман сом, таец показал коробку с обыкновенными земляными червями.

Некоторые клонги с обеих берегов тесно зажаты домами, так что местами пройти невозможно и мне нужно было обогнуть целый квартал, чтобы снова попасть на набережную. Отдельные каналы перекрыты настилами на сваях, где стоят примитивные домишки. Говорят, незаконное строительство на воде — это проблема города. Вообще, как стало понятно, клонги для Бангкока — это своеобразные улицы с названиями и указателями. Здесь бедняцкие трущобы часто располагаются вблизи богатых вилл.

Однако на клонги времени больше не оставалось, нужно было еще успеть посетить пристань вблизи королевского дворца и посмотреть, ловят ли там рыбу. Я наметил короткий маршрут по карте и вскоре оказался возле королевского парка. Зная, что в Китае, например, распространена парковая рыбалка (там всегда увидишь рыболовов, сидящих на берегу прудов с удочками), я решил, что и здесь, возможно, также увижу ценителей любительской ловли. Но бдительный охранник на входе меня остановил и сказал, что с удочкой попасть в парк нельзя. Я пожал плечами и, подойдя к торговцу сладостями, попросил покараулить «телескоп». Тот, улыбнувшись, убрал удочку за прилавок.

Я пошел в парк. Он оказался совсем небольшим. Ухоженные газоны и кустарник, сады камней здесь соседствовали с пальмами и другими экзотическими деревьями. Посередине парка расположился обширный пруд, от которого отходили многочисленные каналы — серебряно-голубыми лентами они выделялись среди зелени. В каналах и в пруду можно было увидеть стаи плавающих рыб. Карпы, красные караси и амуры совсем не боялись человека, а напротив, подплывали к берегу, как только я к нему приближался.

На одном из мостов, перекинутых через канал, буддистский монах и человек в гражданской одежде кормили рыбу, бросая в воду из пакетиков специальный, похожий на маленькие чипсы корм. У буддистов свое мировоззрение, они считают сознание всех живых существ единым. Я вспомнил, что, когда жил у своего друга Егора в Китае, тот, будучи буддистом, не раз предлагал мне пойти на рынок, выкупить плавающих в аквариумах у торговцев рыб и отпустить их в протекающую через Шанхай реку. Такими жестами милосердия буддисты нарабатывают себе хорошую карму.

Наконец я добрался до акватории реки, вблизи которой расположен Большой королевский дворец. На пристани рыболовов не было видно, и я направился дальше вдоль набережной. Минут через двадцать, пройдя длинный рынок с мелькающими на прилавках буддийскими сувенирами, я увидел ряд дебаркадеров и спокойную акваторию между ними и набережной.

Здесь ловили рыбу сразу несколько человек. Они в основном пользовались донками на базе жестких спиннинговых удилищ длиной 2,1–2,8 м. Катушки были безынерционные, разного качества, видимо, в зависимости от финансового достатка рыболова. Леска — мононить преимущественно диаметром не менее 4 мм. Как потом выяснилось, большая толщина основной лески при ловле в таких местах себя оправдывает, поскольку тут часты зацепы. Пока я настраивал свою поплавочную удочку, у доночника, сидевшего справа от меня, произошел глухой зацеп, и коллеге по увлечению, как он ни дергал изо всей силы удилищем, не удавалось отцепить крючок. Тот оторвался только тогда, когда таец, намотав на локоть леску, стал мощно тянуть ее.

В оснастке некоторые рыболовы применяли патерностер (грузило привязывали к концу лески наглухо, а поводки — выше него), другие же предпочитали более продвинутые оснастки, и я даже увидел использование поводков в соединении с «коромыслом» — самоделки, сделанные достаточно профессионально. Двое рыболовов выбрали карповые оснастки из коротких поводков, изготовленных из плетеной лески. В качестве наживки местные рыболовы в основном использовали, как ни странно, сверчков, а в дополнение к ним — земляных червей.

Убедившись, что течение вблизи набережной достаточно спокойное, я попробовал делать проводку, опуская таракана ко дну. Паренек, ловивший рядом со мной на донку, понаблюдав за моими манипуляциями, окликнул меня непонятным словом, которое могло обозначать что угодно, и показал на лежащий рядом с ним целлофановый пакет, в котором по обрывкам бумаги ползали маленькие сверчки. По жесту тайца я понял, что надо ловить на это, и его наживкой можно пользоваться. Я насадил на крючок сверчка, выбрав того, который не подавал признаков жизни, и снова стал ловить впроводку.

Спустя пару минут паренек опять привлек мое внимание жестом и показал на толстый ржавый трос, который был протянут по воде от берега к дебаркадеру слева от меня, метрах в шести. Возле троса, из-за того что он находился в таком положении давно, образовался сориентированный поперек течения плавун из мусора и разросшихся водорослей. Как же я сразу не догадался сделать проводку ближе к такому привлекательному для рыбы месту! Наверное, интуитивно боялся снова зацепить оснастку и потерять ее. Но теперь хоть крючок, в случае чего, можно было у соседей купить или попросить.

Как только поплавок поравнялся с островком, собираясь проплыть под тросом, его движения изменились: поплавок пару раз подпрыгнул и затем резко погрузился в воду. Я подсек, и на леске затрепетала волнующая тяжесть. Затем рыбка, похожая на обыкновенную плотву, перелетела ко мне в руки, сверкнув на солнце серебром. Ни садка, ни тары у меня никакой не было, да и рыба мне не нужна была. Я хотел отпустить «плотвичку», но таец, угадав мои мысли, пододвинул ко мне свое наполненное водой ведро, в котором пока не было ни одной рыбы. «Плотвичка» взволнованно засновала в ведерке.

Следующий сверчок также принес стандартную «плотвичку». Все произошло, как и в предыдущий раз: поплавок поравнялся с водорослями и ушел под воду. Рыба стала клевать как по заказу: проводка — поклевка. Сосед, поглядывая на меня, улыбался, но тем временем сам умудрился поймать на донку небольшого сомика. Выловив пяток «плотвичек», я поблагодарил тайского товарища за насадку и хорошую рыбалку, а затем собрал удочку. Надо было торопиться на вокзал.